Валентина Шуликовская

Eng    

 
 

«Свободное падение» и невероятный седьмой постулат

«Тип цивилизации “свободного падения” это первобытные племена, они живут в потоке событий, синхронизированы с ними и полностью от них зависят, они ничего не придумывают им и так хорошо. Вот они падают в пропасть вместе со всем миром с нулевыми шансами на выживание».

Нет. Извините, но Вы ничего не поняли. К цивилизации свободного падения я отношу всех тех, у кого за 2013 годом обязательно следует 2014, за февралем – март, за понедельником – вторник, то есть всех нас. Мы неудержимо движемся в одном и том же направлении, которое привычно называем «вперед во времени». Мы смирились с этим движением и стараемся всячески приукрасить его для себя, оправдать его, увидеть в нем некий глубокий смысл. Вот это и есть свободное падение, причем не обязательно в пропасть. Вы же инженер, Вы знаете, что в космосе можно падать сколь угодно долго. Возможно, я выбрала не слишком удачную аналогию, раз Вы ее неправильно поняли. Сходство со свободным падением мне виделось в том, что вернуться назад нельзя, приходится жить в этом состоянии вечного движения.

«Всё-таки седьмой постулат, на мой взгляд, – это слишком круто, потомки могут не принять такой жертвы».

«Валентина уже отказалась от схемы бесконечного движения и превратилась в идеальный катализатор развития чужих идей».

Итак, седьмой тезис (постулат) – ради которого все и затевалось – для Вас крут. К сожалению, крут он не только для Вас. Я уже привыкла к тому, что вопросы, столь волнующие меня, никому не понятны и никому не интересны. Вот и приходится играть роль катализатора чужих идей, используя свой истинный потенциал процентов примерно на 10. Отказ от идеи бесконечности тут ни при чем. Насчет жертвы я не поняла, но те вещи, которые пытаюсь сделать я, делаются не ради одобрения потомков, и уж тем более – современников. Они просто делаются. Боюсь, что человеку, который считает, что духовной пищей сыт не будешь, это крайне сложно объяснить, извините.

«Хорошо, что с нашей моралью у нашей цивилизации нет права выбора, как и у индивидуума, даже фантазировать страшно на тему последствий возможности права выбора».

Ну, поскольку мне фантазировать не страшно, попробую. Вся жизнь на планете Земля основана на том, что каждое отдельное живое существо стремится преобразовать под свои нужды как можно больший участок пространства-времени и произвести как можно больше потомства. Единственное, что мешает этому безудержному эгоизму и этой безудержной жадности, – жадность и эгоизм со стороны других живых существ, да еще недостаток пищи, разумеется. Человек в этом смысле ничем не отличается от вируса. Услышьте себя! Вы планируете:

а). прожить как можно дольше, даже если придется отказаться от физического тела;

б). содействовать тому, чтобы люди заполонили собой всю Вселенную, как минимум, ко­лонизовали все подходящие планеты;

в). кроме того, Вы готовы все вещество Вселенной превратить в энергию, служащую удов­летворению Ваших потребностей.

И лично Вы здесь ни в чем не виноваты, так устроена жизнь на Земле. Противоборство наших эгоистичных интересов и порождает ту игру жизни, которая, судя по всему, должна вызывать на моих глазах слезы умиления. Должна, но не вызывает.

Почему Вы считаете именно такую организацию жизни удачной? Почему Вы находите ее единственно возможной? А вдруг этот принцип противоборствующих эгоизмов – случаен и порочен, неважно, является ли он результатом волевого решения господа бога или порождением игры стихий? Так сказать, неудачное инженерное решение. Будучи инженером, Вы не можете не понимать, что изначально неудачную конструкцию нельзя довести до ума даже очень остроумно придуманными мелочами. Дефекты центральной идеи все равно дадут о себе знать. Почему Вы с ходу отметаете возможность других «инженерных решений»? Мы возомнили себя царями природы. А если наша планета – это задворки Вселенной, эдакая Галактическая помойка? Мы пытаемся найти в космосе жизнь, похожую на нашу, - и не находим. А что, если жизнь, организованная на других экстремальных принципах, существует, просто с нами дела никто иметь не хочет? Брезгуют, так сказать.