Александр Петрович! [1]

[…] поднятая Вами тема меня заинтересовала, хотя я вижу ее иначе, чем предлагаете Вы. Когда-то я начинала с этого же, с попыток объяснить, чем вызвано течение времени. Но позже мне захотелось понять, существует ли это течение где-то, кроме как у меня в голове, и выводы оказались очень интересными для меня.

Посылаю что-то вроде статьи, написанной в вольном стиле. Раз уж так повелось, что я предпочитаю записывать свои мысли в стихах, не вижу причин и на сей раз отступать от этой традиции. Поэтому в конце я поместила очередные стихи из «Краткого курса общей физики», которые на момент выхода моего сборника еще не были написаны и в сборник не вошли. Если хотите, можете разместить все это на сайте. А вопросы можно предложить редактору журнала «Пространство и время», тем более что она, кажется, просила их задавать.

12 февраля 2011 года
В. Шуликовская

 

Главный призрак

«Время течет, мир изменяется». Эти истины настолько очевидны, что усомниться в них просто немыслимо. О том, что время течет, все знают с самого детства. А когда о чем-то знаешь с детства, источник этого знания найти невозможно, и никакой логикой он не поверяется.

Я помню себя в те времена, когда я не знала еще ничего, даже родной язык. Мне, маленькой, взрослые люди казались невообразимо далекими и непонятными существами, которые где-то на недосягаемой высоте по очереди издают странные звуки, видимо, очень важные, хотя их тайна непостижима для меня. И вот вдруг кто-то из них, бесконечно далеких взрослых, наклоняется и обращается ко мне. А остальные ждут, что я ему отвечу. Разве можно не ответить, когда столько людей этого хотят? И их коллективное ожидание давит на меня с такой страшной силой, что случается невозможное: я понимаю это забавное сочетание звуков, этот заданный мне вопрос. «А сколько тебе годиков?» И неведомо откуда, но я точно знаю, что надо сказать: «Три-и-и!» И обязательно, обязательно вытянуть вперед ладошку с тремя растопыренными пальцами.

Вот интересно, сколько вещей, сколько так называемых прописных истин мы усваиваем в своем бессознательном детстве именно поэтому? Потому что взрослые от нас этого ждут.

«Время течет». Но что мы, собственно говоря, знаем, если попытаться рассуждать объективно?

Во-первых, наша Вселенная существует, она занимает определенный участок пространства и определенный промежуток времени. Впрочем, чтобы избежать всяческих сингулярностей, мы можем ограничиться и частью Вселенной, заведомо отбросив «то пространство, где пространства уже нет, и то время, когда времени еще не было». Можно вообще обрезать универсум со всех сторон, оставив только Солнечную систему и пару миллиардов последних лет. Будем говорить исключительно о них. Итак, определенный участок пространства и определенный промежуток времени. Причем между пространственными и временной координатами, скорее всего, есть принципиальная разница. Например, в уравнения теории относительности они входят с разными знаками. Конечно, мы устроены так, что не можем наблюдать по нескольку моментов времени сразу, но внешний по отношению к нашей Вселенной и многомерный наблюдатель вполне способен обозреть весь наш мир целиком, во всей его пространственной и временной полноте, за раз – и прошлое, и настоящее, и будущее.

Чтобы лучше понять этого наблюдателя, представим себе, что где-то существует не трех-, а двумерная планета (ограничимся одной планетой), имеющая свой рельеф, населенная живыми, а может, и разумными существами. Если время у этих существ течет так же, как наше, то они считают, что живут на плоской, круглой планете, которая постепенно меняется вместе с ними. Однако сторонний наблюдатель, способный к восприятию трехмерных объектов, вполне мог бы увидеть этот мир как немножко неправильный цилиндр, ось которого совпадает с «мировой линией» центра планеты за все время ее существования, а шероховатости – это горы и впадины, люди, построенные людьми здания, животные, растительность. В целом, можно сказать, что шероховатости похожи на продольные бугорки и царапины, неправильной формы, но более-менее вытянутые вдоль оси цилиндра. Потому что горы и впадины, естественно, существуют многие миллионы лет (и им соответствуют самые длинные бугорки и царапины), деревья и дома, разумеется, тоже не вырастают внезапно, а появившись, продолжают существовать еще какое-то время. Люди и животные в этом отношении беспокойнее и оставляют на поверхности цилиндра причудливые узоры, но узоры, во всяком случае, непрерывные, так как человек не может вдруг исчезнуть в одном месте и появиться в другом. Возможно, и цилиндр – не совсем цилиндр, он изогнут, если принимать во внимание релятивистские эффекты. Но все-таки он существует. Сразу существует, весь, целиком. И никто не виноват, что его обитатели способны наблюдать свой мирок только в перпендикулярном разрезе, только в один момент времени.

Вот и нам кажется, что прошлое ушло навсегда, а будущее еще не наступило, но на самом деле это еще ничего не значит.

Во-вторых, как и в примере с трехмерным шероховатым цилиндром, различные участки Вселенной проявляют некоторую симметрию: разглядывая их, можно обнаруживать ряд любопытных закономерностей. Так, если мы возьмем «мировую линию» некоторой точки пространства, то по ней можно судить о том, что представляют собой «мировые линии» близких точек. Точно так же между двумя сечениями в близкие моменты времени t и t+dt есть определенная взаимосвязь, немного другого характера, чем предыдущая. И все время своего существования человек пытался разобраться в возникающих перед ним занятных картинках, с одинаковым любопытством связывая то, что слева, с тем, что справа, то, что спереди, с тем, что сзади, и то, что уже было, с тем, что уже будет. Это называется «открывать законы природы» или «осваивать окружающий мир».

В-третьих, наше сознание устроено таким образом, что мы способны за раз осознавать себя только в один точечный момент времени, проживая эти моменты последовательно, друг за другом. Кроме того, мы асимметричны в том смысле, что помнить прошлые события для нас гораздо легче, чем предчувствовать будущие. В результате получалось, что древний человек мог по нескольку раз возвращаться на неизменные (на уровне, доступном его восприятию) участки пространства, а заново переживать какие-то моменты времени – не мог, хотя помнил о них. Поэтому, осваивая окружающий мир, строя человеческое общество, создавая духовные истины, люди невольно исходили из одномоментности и необратимости времени. И чем дольше люди наблюдали за окружающим их миром, тем больше получали подтверждений того, что время течет, ведь мир вокруг них действительно постепенно изменялся. И ощущение необратимости времени, течения времени сделалось базовым, именно на нем основана общая картина мира, все то, что современные дети усваивают практически бессознательно, еще до того, как научатся толком говорить, еще до того, как смогут подвергать сомнению усваиваемые истины. Если считать, что принятые в обществе духовные ценности, такие как мораль, вера, желание творить и познавать, в какой-то мере условны и призрачны, то течение времени – это самый главный, базовый призрак, на котором зиждется все остальное.

 

Но я принадлежу к той категории людей, которым всегда хочется усомниться даже в самых общепринятых истинах. К тому же в моем сознании, видимо, есть некий дефект, из-за которого течение времени не кажется мне таким уж неоспоримым. Пусть очень редко, пусть спонтанно, но бывает так, что прошлое кажется мне чрезвычайно близким, почти что достижимым. И хотя душевное состояние мое в эти моменты не способствует логическому мышлению, но даже этих внезапных и кратких приступов для меня оказалось достаточно, чтобы по-другому взглянуть на мир и по-своему, непредвзято, оценить как законы природы, так и духовные ценности. И если не ответить на возникшие у меня вопросы, то хотя бы задать их.

 

1. Течение времени – это объективное свойство мира или особенность нашего сознания? Если справедлив именно второй вариант, то не следует ли попытаться преодолеть эту особенность? Например, переформулировать законы природы «с точки зрения стороннего многомерного наблюдателя», используя для простоты аналогию с трехмерным миром (два пространственных измерения и одно временное)? Конечно, такая аналогия не вполне корректна, но большинство законов классической механики и классической физики легко записать и для плоскости. Глядишь, и на закон неубывания энтропии удастся взглянуть как-то иначе, чем это принято сейчас.

Как изменится взгляд на человеческую жизнь в таком «неподвижном по времени» варианте? Например, детство и старость во многом одинаково беспомощны, но с нашей точки зрения у ребенка еще все впереди, поэтому особенности его организма воспринимаются положительно, а старение означает приближение к смерти, поэтому проявления старости пугают нас, и мы пытаемся с ними бороться. А если бы мы проживали жизнь в обратном порядке, от смерти к рождению? Что тогда?

2. Способность осознавать себя только в один момент времени и последовательно двигаться от одного момента к другому – типично человеческая черта или она присуща любому живому существу? (Вдруг, наблюдая за поведением животных, мы невольно приписываем им свои ощущения и представления?) Это необходимое свойство любой живой материи или локальная аномалия, возникшая на нашей планете? Можно ли выделить какие-то особенности живой материи, обуславливающие данное свойство? Например, найти материальные носители той несимметричности, из-за которой память у нас развита лучше, чем предчувствия? Как представить себе жизнь, лишенную движения во времени? Можно ли дать определение жизни «с точки зрения стороннего многомерного наблюдателя», не связанное с такими понятиями, как рождение, смерть, воспроизводство себе подобных? Потому что в этих понятиях есть ссылки на течение времени.

3. Если наша цивилизация уникальна именно по признаку восприятия времени, то в чем ее ценность: моральная, духовная, научная – по сравнению с другими возможными циви­лизациями? В чем наша роль? В том, что у нас появились особенные понятия добра и зла, вера, надежда?

Следует ли нам пытаться путешествовать во времени? (Это единственный случай, когда я согласна указать свой ответ на вопрос: да, следует. Но на самом деле скорее потому, что я не вижу другого выхода, иначе история человечества превратится в дурной сон, в навязчивый кошмар.)

Следует ли нам попытаться преодолеть в себе ту особенность сознания, которая заставляет нас переживать моменты времени поточечно, по отдельности? И к чему эти попытки, если они хоть сколько-нибудь удадутся, могут привести?

 

* * *

Мы видим перевернутый пейзаж

И слышим плотность воздуха в движенье.

Мы создаем вокруг себя мираж,

 

Насколько позволяет вдохновенье

И опыт. Так, едва вступая в жизнь,

Ребенок начинает обученье:

 

Он должен знать чужие миражи

Так прочно, чтобы их считать своими

И не поймать себя на этой лжи.

 

Мы верим в то, что создано другими,

Кто жили раньше и живут сейчас.

Мы выдумкам присваиваем имя,

 

Мы признаем их красоту и власть.

Они нужны – хоть их уже не счесть –

Как нечто, обрамляющее нас.

 

Мораль и долг, достоинство и честь,

Любовь, искусство, истины образчик –

Нам кажутся – мы думаем, что есть.

 

И этот мир, придуманный, манящий

Ты не посмеешь вдребезги разбить,

Пускай в нем нету правды настоящей.

 

Но чтоб любить и верить, просто жить,

Необходим еще один, привычный

И самый главный призрак, может быть.

 

Нам кажется всегда, что наша личность

Имеет цель, как пуля, как стрела.

Нам кажется (ведь мы несимметричны),

 

Что с каждым вдохом мы теряем… план

И с каждым вдохом обретаем снова.

Иначе б не было добра и зла,

 

Событий древних и событий новых.

Но почему изменчивость свою

Мы всей Вселенной приписать готовы?

 

А сколько разных правил восстают

На этом допущении случайном,

На том, что мы возводим в абсолют

 

То ль нашу память, то ли наши чаянья!

И что же, отказаться и забыть

Все, что насочиняли мы нечаянно?

 

Но это означает разделить

Судьбу портретов, вынутых из рамы

И брошеных… Так как же поступить,

 

Чтоб правильно, и честно, и упрямо?

---

1. Это письмо было адресовано ученому секретарю Российского междисциплинарного се­минара по темпорологии А.П. Левичу и послужило основой для доклада «Призрак сознания», прочитанного на заседании этого семинара в ноябре 2011 года.