Из переписки с читателями
(«Похождения бравой аспирантки»)

(Владимир Боков,
профессор Таврического
национального университета,
г. Симферополь).

Ну, это как в «Гамлете»: «Значит, для вас она [Дания] не тюрьма, ибо сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке. Для меня она тюрьма». Не знаю, как у вас в университете, а мне порой кажется, что я принимаю участие в какой-то гигантской пьесе абсурда. Возможно, я вижу только то, что хочу увидеть, но в «Аспирантке» я ничего не выдумывала, только кое-что преувеличила, да и то слегка.

Конечно, надо еще знать, что мои художественные книги – это всегда отстаивание моих научных и / или философских взглядов другими методами. В «Посвящении», которым открывается «Аспирантка», я пишу, обращаясь к Бруно: «Ваше поколение стоит в начале той эпохи, которая заканчивается на нас». Это отражение моей старой идеи о том, что текущая научная парадигма исчерпала себя и необходим новый (очередной, один из многих) крутой поворот, сравнимый по масштабу с поворотом эпохи Возрождения. Коррупция, царящая в научных кругах, — от научного бессилия, а не от какой-то особенной испорченности.

Наконец, была у меня мысль провести в этой книге и вторую линию, к примеру, изобразить духовную эволюцию того же Бруно за 7 лет сидения в тюрьме инквизиции, объяснить, почему он поступил так, как поступил. Тем самым я бы задала две крайние точки, определяющие поведение ученого. Конечно, в научном мире все не так плохо, как в «Аспирантке», но думаю, что отстаивать свои взгляды на костре никто из моих современников тоже не готов. Но, с одной стороны, хотелось сделать книжку почти чисто развлекательной, с другой стороны, для исторической достоверности мне пришлось бы внимательно почитать все записи следователей за 1593–1600 годы, желательно в оригинале, а доступа к таким документам у меня нет. Так что от этой идеи я отказалась, осталась только сатира. Может, конечно, зря.